Шопен новогодний переполнил Малый зал Петербургской филармонии

За полчаса до начала концерта 5 января 2020 года фойе Малого зала было забито народом, рвавшимся на новогодний концерт. В кассу стояла длиннющая очередь из тех, кто заранее забронировал билет. Был обьявлен концерт, полностью состоящий из произведений Фредерика Шопена и посвященный его 210-летию, которое состоится через 2 месяца.  За пару минут до концерта пришел церемониймейстер и обрадовал всех, сообщив что билетов больше нет и, дай бог, успеть раздать забронированные. Билетов не давали даже ветеранам войны, которых надо сказать, собралось немало.

На паузе

Разве что люстра осталась пуста

Концерт уже начался и в зал не пускали до окончания первого номера. А первым номером как раз была обьявлена Фантазия фа минор op.49.  Я её знал, но сквозь запертые двери не доносилось из нее ни одного  звука.  Играли тоже очень знакомое. Программу концерта в первой части изменили. Минут через 15 всех впустили. Внутри зал тоже был переполнен. Даже на сцене было три дополнительных  ряда из стульев, хотя место забронировано для музыкантов, из которых был всего один за роялем, как и полагается для сольного концерта – Олег Вайнштейн. Я с осторожностью посмотрел наверх на люстру, но , слава богу,  на ней никого не висело.

Надо сказать в Малом зале филармонии сохранилась должность обьявляльщика номеров, точнее обьявляльшицы, не знаю как точно называется эта должность. Обьявляльщиц  давно уволили из всех залов города.  Здесь это ностальгический момент. Когда-то в моем детстве эти обьявляльщицы были непременны. Скажу так — здесь это было не лишним. Из обьявленных пяти вальсов сыграли, дай бог, два, но великолепно. Не важно сколько вальсов, зато каких! Я  ничего другого и не ждал от Олега Вайнштейна. Благо за месяц до этого, в том же зале прошел концерт с совершенно другой программой, на двоих с виолончелистом Хрычевым играли пьесы Рахманинова.

Вальсы

Взгляд в зал

Первый вальс был с “дышащим” темпом, когда  некоторые из нот играются чуть быстрее, а там, где надо, за их же счет, чуть медленнее, так что в целом темп сохраняется. Это особое искусство, которое здесь вполне удалось и вальс благодаря ему, заиграл. Второй вальс показал себя за счет того, что мелкие пассажи играются то справа от аккомпанирующей партии, то слева, проносясь в неудержимом темпе сквозь всю клавиатуру. Левая рука как бы дирижирут всей партией, поддерживая ровный рокот волн. Я закрыл глаза и перед моими глазами проскакал слева направо на полном темпе гарцующий жеребец. Потом наоборот, справа налево. И звук цокаюших копыт удалился, затихая на невидимом горизонте. Вдруг звук возник чуть слышно, где-то слева, нарастая по громкости, проскакал сквозь меня и затих теперь где-то справа. Возник эффект стереофонического звука, как будто рояль перемещается по сцене. Им было наполнено все свобободное пространство.

Тяжело давшаяся фантазия F minor

F minor — злополучная и коварная

Третьим номером бала Фантазия F минор. Тихим маршем она начинается, тихим как будто тяжелым, она идет, продираясь сквозь ровный характер аккомпанимента. Тяжелые шаги. Так прошагав она на какое-то время удаляется. Пауза. Эпизод тревоги и смятения, автор как будто не уверен, только нащупыват новую тему. Она —   прозрачный, лирический напев, и все же о чем-то тоскующий.  Потом  мерный ход сменяется бурным набегом, волны накатывают одна на другую, все переворачивая. И эти волны порождают решительный волевой марш. Повторение контрастного плана. Или даже несколько повторений, не успел сосчитать.  Контрастом быстрые темы меняются медленными. Потом так называемый хоральный момент в H-dur, он красивый, печальный и какой-то безнадежный. Затем снова вспышка энергии. Затишье и просветленный финал. Сколько там тем? Теперь можно и сосчитать. Раз, два, три … по моим подсчетам не менее восьми тем! Это самое малое, возможно я что-то пропустил.          

 Фантазия F минор – сложная. Шопен, когда написал ее, вздохнул с облегчением. В письмах он писал, что у него тоскливо на душе, а не радостно: „Если бы было иначе, то мое существование, может быть, никому ни на что бы не пригодилось».Можешь быть спокоен , “мой друже” Шопен, еще как пригодилось. Уверен, что даже  Олегу Вайнштейну  Фантазия F min не далась так сразу, хотя не мне судить о его способностях !

Где же следующий аккорд?

Не могу не вспомнить скорбный эпизод концерта. Это глубоко о личном, но все же. На меня шикали. Не могу забыть стыда за шорох бумаги. Все время, к огда я писал о фантазии F minor, досужие дамы обрушивали на мою голову весь накопившийся в них гнев, который был вызван еле заметным шорохом страниц. “Вы пишете? А не надо писать!” Проехали.

Прелюдия До диез минор и Скерцо N2 H бемоль минор

Сразу о минорных тональностях. Из програмных произведений все заявленные были в минорных тональностях, что подчеркивает интерес Олега Вайнштейна именно к минору. Разумеется там были и мажорные эпизоды, но все таки минорных большинство. Такое ощущение что Шопен не любил мажор, он был преимущественно печальным композитором. Меланхоликом. И Прелюдия до диез минор op.45 и Скерцо N2 Н бемоль минор op.31 лучшие тому доказательства.

Скерцо — мое любимое произведение Шопена. Хочется сказать словами Ленина об Аппассионате: “Ничего не знаю лучше Аппассионаты, готов слушать ее каждый день. Изумительная, нечеловеческая музыка.” Так, кажется.

Улыбка строить и жить помогает

Скерцо начинается минималистическим позывом в басу, буквально несколько нот. И тут же отклик в среднем регистре. Два голоса ведут мелодию в начале. Потом идет мелкая моторика пальцев, голоса набирают разбег и стремительно выплескиваются. В конце пассажа левая рука на секунду зависает, тема сыграна и идут мелкие вариации на неё же. Бурлеск с прокатывающимися пассажами по всем закоулкам клавиатуры.

Баркарола – пьеса погонщиков гондолы

Перед взором рисуется вечерняя Венеция. Тихо и душевно. Гондольеры бесшумно гребут, мы вместе с ними пересекам пространство. Они спокойны. Они задумались о былом. Во вселенной слышен одинокий голос человека. Баркарола op.44.

Я слежу за руками Олега Вайнштейна. Да они танцуют! Плавно замахивается левая, опускается, за ней подтягивается правая, они вместе сливаются, снижаясь на клавиатуру. Мелкие раскаты правой руки под дирижирующую правую. Я прикрываю уши и вижу танец рук. Беззвучный танец рук. И это тоже красиво!

Танец рук

А причем здесь тетя?

А дальше было еще много интересного. Пара этюдов, свободных от оков формы. Пять мазурок. Баллада N 4 F minor. Вайнштейн как будто взялся нам показать все разнообразие форм произведений Шопена. Я насчитал как минимум 8 или 9 форм. И они все не кончались.

Не даром Вайнштейн входит в общество любителей Шопена. Как то раз я был в Праге, на родине Шопена. И там посетил собор Базилику Святого Креста, где есть своеобразный памятник Шопену. Это просто сердце композитора. Когда я подошел к нему в полной тишине, никого рядом не было, прислонился к стене холодного мрамора … Прошло уже 201 лет. Сердце продолжало биться.

А при чем туту вариации на тему “Если у вас нету тети” композитора Микаэла Таривердиева? Это поймут те, кто был на концерте. С Новым годом!

Алексей Орешкин